Что на самом деле творится в мьянме. Бирманский узел: что происходит с мусульманами-рохинджа Сколько убили мусульман в бирме

Мьянма вновь оказалась в центре внимания мировой прессы: 1 июля толпа буддистов сожгла мечеть в деревне Хпакант, штат Качин. Нападавших вывел из себя тот факт, что мусульманское молитвенное сооружение построено слишком близко к буддистскому храму. За неделю до этого аналогичный инцидент случился в провинции Пегу (Баго). Там тоже была разрушена мечеть, а также избит местный житель - мусульманин.

Reuters

Такие происшествия - не редкость в современной Мьянме. Это государство Юго-Восточной Азии граничит с Китаем, Лаосом, Таиландом, Индией и Бангладеш. Из Бангладеш с населением 170 млн человек мусульмане незаконно переселяются в преимущественно буддистскую Мьянму с населением 55 млн человек. Те, кто именует себя рохинджа, проделали этот путь много лет назад. Они обосновались в штате Ракхайн (Аракан), исторической для мьянманцев земле, колыбели бирманской нации. Обосновались, но не ассимилировались.

Мигранты с корнями

«Традиционные мусульмане Мьянмы, такие как индусы-малабары, бенгальцы, мусульмане-китайцы, мусульмане-бирманцы, живут на всей территории Мьянмы, - поясняет в беседе с RT живущий в Мьянме востоковед Пётр Козьма, ведущий популярный блог о стране. - С этой традиционной мусульманской уммой у буддистов опыт сосуществования на протяжении многих десятилетий, поэтому, несмотря на эксцессы, дело редко доходило до масштабных конфликтов».

С бенгальцами рохинджа - совсем другая история. Официально считается, что несколько поколений назад они нелегально проникли на территорию Мьянмы. «После того как к власти пришла Национальная лига за демократию во главе с нобелевским лауреатом Аун Сан Су Чжи, официальная формулировка была скорректирована. Перестали говорить «бенгальцы», стали говорить «мусульмане, проживающие в араканской области», - рассказывает RT доцент МГИМО, специалист по Мьянме Ксения Ефремова. - Но проблема в том, что сами эти мусульмане считают себя народом Мьянмы и претендуют на гражданство, которое им не предоставляют».

Reuters

По словам Петра Козьмы, долгие годы правительство Мьянмы не знало, как поступить с рохинджа. Их не признавали гражданами, однако неверно утверждать, что делали это из-за религиозных или этнических предрассудков. «Среди рохинджа много тех, кто перебежал из Бангладеш, в том числе по причине проблем с законом, - рассказывает Пётр Козьма. - Вот и представьте себе анклавы, где правят бал сбежавшие из соседнего государства радикалы и преступники».

Эксперт отмечает, что у рохинджа традиционно высокая рождаемость - в каждой семье по 5-10 детей. Это привело к тому, что за одно поколение количество переселенцев возросло в несколько раз. «Вот однажды эту крышку и сорвало. И тут даже не важно, кто первый начал», - заключает востоковед.

Обострение конфликта

Процесс вышел из-под контроля в 2012 году. Тогда в июне и октябре в вооружённых столкновениях в Ракхайне между буддистами и мусульманами погибло более ста человек. По данным ООН, примерно 5300 домов и культовых сооружений были разрушены.

В штате было введено чрезвычайное положение, но опухоль конфликта уже распространилась по Мьянме. К весне 2013 года погромы переместились с западной части страны в центр. В конце марта беспорядки начались в городе Мейтхила. 23 июня 2016 года конфликт вспыхнул в провинции Пегу, 1 июля - в Хпаканте. Казалось, произошло то, чего больше всего опасалась традиционная умма Мьянмы: недовольство рохинджа экстраполировалось на мусульман в целом.

Reuters

Межкоммунальное противоречие

Мусульмане - одна из сторон конфликта, но некорректно рассматривать беспорядки в Мьянме как межрелигиозные, считает заведующий кафедрой регионоведения Московского государственного университета Дмитрий Мосяков: «Происходит значительное увеличение численности беженцев из Бангладеш, которые пересекают море и заселяются в исторической области Аракан. Появление этих людей никак не радует местное население. И тут не имеет значения, мусульмане они или представители иной религии». По словам Мосякова, Мьянма - это сложный конгломерат народностей, но всех их объединяет общая бирманская история и государственность. Рохинджа выпадают из этой системы общностей, и именно в этом зерно конфликта, в результате которого гибнут как мусульмане, так и буддисты.

Чёрное и белое

«А в это время в мировых СМИ звучит тема исключительно пострадавших мусульман и ничего не говорится о буддистах, - добавляет Пётр Козьма. - Такая односторонность в освещении конфликта родила у мьянманских буддистов чувство осаждённой крепости, а это прямой путь к радикализму».

Reuters

По словам блогера, освещение в ведущих мировых СМИ беспорядков в Мьянме трудно назвать объективным, очевидно, что публикации ориентированы на многочисленную исламскую аудиторию. «В штате Ракхайн мусульман было убито не намного больше, чем буддистов, а по числу разрушенных и сожжённых домов стороны примерно равны. То есть не было резни «мирных и беззащитных мусульман», был конфликт, в котором почти в равной степени отличились обе стороны. Но, к сожалению, у буддистов нет своей Al Jazeera и подобных ей рейтинговых телестанций общемирового уровня, чтобы сообщить об этом», - говорит Пётр Козьма.

Эксперты утверждают, что власти Мьянмы заинтересованы в сглаживании конфликта или хотя бы сохранении статус-кво. Они готовы идти на уступки - за последнее время достигнуты мирные договорённости с другими нацменьшинствами. Но в случае с рохинджа это не сработает. «Эти люди садятся в джонки и плывут вдоль Бенгальского залива на бирманские берега. Новая волна беженцев провоцирует новые погромы местного населения. Ситуацию можно сравнить с миграционным кризисом в Европе - что делать с потоком этих чужестранцев, толком никто не знает», - заключает заведующий кафедрой регионоведения Московского государственного университета Дмитрий Мосяков.

Reuters

Такие происшествия — не редкость в современной Мьянме. Это государство Юго-Восточной Азии граничит с Китаем, Лаосом, Таиландом, Индией и Бангладеш. Из Бангладеш с населением 170 млн человек мусульмане незаконно переселяются в преимущественно буддистскую Мьянму с населением 55 млн человек. Те, кто именует себя рохинджа, проделали этот путь много лет назад. Они обосновались в штате Ракхайн (Аракан), исторической для мьянманцев земле, колыбели бирманской нации. Обосновались, но не ассимилировались.

Мигранты с корнями

«Традиционные мусульмане Мьянмы, такие как индусы-малабары, бенгальцы, мусульмане-китайцы, мусульмане-бирманцы, живут на всей территории Мьянмы, — поясняет в беседе с RT живущий в Мьянме востоковед Пётр Козьма, ведущий популярный блог о стране. — С этой традиционной мусульманской уммой у буддистов опыт сосуществования на протяжении многих десятилетий, поэтому, несмотря на эксцессы, дело редко доходило до масштабных конфликтов».

С бенгальцами рохинджа — совсем другая история. Официально считается, что несколько поколений назад они нелегально проникли на территорию Мьянмы. «После того как к власти пришла Национальная лига за демократию во главе с нобелевским лауреатом Аун Сан Су Чжи, официальная формулировка была скорректирована. Перестали говорить «бенгальцы», стали говорить «мусульмане, проживающие в араканской области», — рассказывает RT доцент МГИМО, специалист по Мьянме Ксения Ефремова. — Но проблема в том, что сами эти мусульмане считают себя народом Мьянмы и претендуют на гражданство, которое им не предоставляют».

Reuters

По словам Петра Козьмы, долгие годы правительство Мьянмы не знало, как поступить с рохинджа. Их не признавали гражданами, однако неверно утверждать, что делали это из-за религиозных или этнических предрассудков. «Среди рохинджа много тех, кто перебежал из Бангладеш, в том числе по причине проблем с законом, — рассказывает Пётр Козьма. — Вот и представьте себе анклавы, где правят бал сбежавшие из соседнего государства радикалы и преступники».

Эксперт отмечает, что у рохинджа традиционно высокая рождаемость — в каждой семье по 5-10 детей. Это привело к тому, что за одно поколение количество переселенцев возросло в несколько раз. «Вот однажды эту крышку и сорвало. И тут даже не важно, кто первый начал», — заключает востоковед.

Обострение конфликта

В штате было введено чрезвычайное положение, но опухоль конфликта уже распространилась по Мьянме. К весне 2013 года погромы переместились с западной части страны в центр. В конце марта беспорядки начались в городе Мейтхила. 23 июня 2016 года конфликт вспыхнул в провинции Пегу, 1 июля — в Хпаканте. Казалось, произошло то, чего больше всего опасалась традиционная умма Мьянмы: недовольство рохинджа экстраполировалось на мусульман в целом.

Reuters

Межкоммунальное противоречие

Мусульмане — одна из сторон конфликта, но некорректно рассматривать беспорядки в Мьянме как межрелигиозные, считает заведующий кафедрой регионоведения Московского государственного университета Дмитрий Мосяков: «Происходит значительное увеличение численности беженцев из Бангладеш, которые пересекают море и заселяются в исторической области Аракан. Появление этих людей никак не радует местное население. И тут не имеет значения, мусульмане они или представители иной религии». По словам Мосякова, Мьянма — это сложный конгломерат народностей, но всех их объединяет общая бирманская история и государственность. Рохинджа выпадают из этой системы общностей, и именно в этом зерно конфликта, в результате которого гибнут как мусульмане, так и буддисты.

Чёрное и белое

«А в это время в мировых СМИ звучит тема исключительно пострадавших мусульман и ничего не говорится о буддистах, — добавляет Пётр Козьма. — Такая односторонность в освещении конфликта родила у мьянманских буддистов чувство осаждённой крепости, а это прямой путь к радикализму».

Reuters

Эксперты утверждают, что власти Мьянмы заинтересованы в сглаживании конфликта или хотя бы сохранении статус-кво. Они готовы идти на уступки — за последнее время достигнуты мирные договорённости с другими нацменьшинствами. Но в случае с рохинджа это не сработает. «Эти люди садятся в джонки и плывут вдоль Бенгальского залива на бирманские берега. Новая волна беженцев провоцирует новые погромы местного населения. Ситуацию можно сравнить с миграционным кризисом в Европе — что делать с потоком этих чужестранцев, толком никто не знает», — заключает заведующий кафедрой регионоведения Московского государственного университета Дмитрий Мосяков.

Лагерь бирманских беженцев народности рохниджа в Бангладеш. Фото: Reuters

Аида Симония

Ведущий научный сотрудник отдела Юго-Восточной Азии Института Востоковедения РАН

Британское наследство и саудовский след

— Бирма (так государство называлось до 1989 года) долгое время входила в состав Индии и была Британской колонией. На протяжении британского владычества рохинджа — этнические южные индийцы — массово переселялись на территорию Британской Бирмы: британцы использовали их как дешевую рабочую силу на рисовых полях. (В то время Бирма была рисовой житницей всей Азии). После объявления независимости Бирмы в 1948 году началась демаркация границ. И выяснилось, что предоставлять гражданство рохинджа правительство Бирмы не собирается.

В 1962 году в стране установилась военная диктатура, руководители государства начинали думать, что делать с этим народом. В 1982 году был принят закон о гражданстве, однако гражданских и политических прав народу рохинджа так и не предоставили.

Мьянма — очень сложное полиэтническое и поликонфессиональное государство с населением в 55 миллионов человек, в нем проживает 135 различных этнических групп, из которых восемь — крупные. Все они граждане — кроме рохинджа, численность которых в Мьянме сейчас составляет 1—1,2 млн человек.

Я бы подчеркнула, что конфликт носит не религиозный характер. Мьянма — толерантная страна. Да, рохинджа — мусульмане в стране с преимущественно буддийским населением. Но в Мьянме проживают и другие мусульмане, их около 5% от населения, а также христиане — 7%. Все они являются гражданами страны. В отличие от рохинджа, у которых нет ни гражданских, ни политических прав, и власти десятилетиями отказывают им в этом, не считая коренным населением. В ответ боевики (а их, конечно, стоит отделять от мирных граждан) террористической «Армии спасения Аркан рохинджа» устраивают провокации: раньше это носило преимущественно уголовный характер (нападения, грабежи, изнасилования), а сейчас вышло на совсем иной уровень.

«Армия спасения Аркан рохинджа» возникла в 1948 году — практически сразу после объявления независимости Бирмы. О целях этой организации можно судить по их флагу, где изображены контуры штата Аркан (так он назывался раньше, современное название — Ракхайн) как независимого от Мьянмы государства.

Долгое время об «Армии» ничего не было слышно, но в 90-х они нашли финансирование в Саудовской Аравии, которая очень сочувственно относится к «братьям-мусульманам» в их борьбе за независимость. Их тренировочные лагеря находятся за пределами страны. Хорошо обученные и вооруженные, они легко проникают через полупрозрачные границы и устраивают различного рода провокации — от нападений на блокпосты, до сжигания буддийских деревень. Правительство Мьянмы не без оснований считает эту организацию террористической. «На глаз» отличить молодого мужчину от боевика часто очень сложно, поэтому, когда правительство начинает зачистку в ответ на провокации, под нее нередко попадают и гражданские лица.

То, что мы наблюдаем ныне, — второе серьезное обострение. Первое случилось в 9 октября 2016 года, когда хорошо вооруженные боевики в большом количестве совершили серию нападений на правительственные блокпосты. Тогда, как и сейчас, власти Мьянмы отреагировали на случившееся предельно жестко. Но важно понимать, что подавляющее большинство фотографий и видео о зверствах правительственных войск, которые массово гуляют сейчас в Сети, — старые. Сейчас у нас практически нет фото и видео с места событий — правительство Мьянмы закрыло въезд для журналистов и сотрудников международных организаций.

Владимир Путин не осуждал происходящее ныне в Мьянме. Вместе с египетским лидером он всего лишь сделал заявление о недопустимости притеснений кого-либо, в том числе и мусульман. Насколько я знаю, в последние дни в Совбезе ООН в повестку дня не вносилась резолюция по Мьянме, так что Россия не могла ее заблокировать. Хотя все предыдущие годы наша страна и Китай несколько раз блокировали резолюцию об оказании помощи мусульманскому меньшинству рохинджа.

Мьянма уже 20 лет находится под жесткими санкциями Европы и США. Россия же традиционно имела хорошие отношения с этой страной. Советский Союз одним из первых признал независимость Бирмы. Особой дружбы или глубоких экономических связей никогда не было, но поддержку оказывали всегда. В 90-х годах Россия наладила с Мьянмой военно-техническое сотрудничество и стала поставлять туда авиатехнику.

Многие сейчас обвиняют премьер-министра Мьянмы лауреата Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи в том, что она молчит и ничего не делает, чтобы защитить рохинджа. Это абсолютная неправда. Она очень достойный, честный и порядочный человек, и она не молчит, она действует. Ровно год назад она создала специальную комиссию по проблемам рохинджа, которую попросила возгласить лично Кофи Анана. В течение года Анан и его коллеги десятки раз ездили в штат Ракхайн и детально документировали все, что происходит там. По итогам собранного материала 24 августа комиссия опубликовала 70-ти страничный доклад с рекомендациями, как правительству Мьянмы выйти из существующего положения. А 25 августа боевики «Армии» — напали на правительственные блокпосты, и началась очередная эскалация конфликта.

Примечательно, что соседние мусульманские страны, например Бангладеш, отказывают принимать беженцев рохинджа. Несколько лет назад правительство Ганы, преимущественно христианского и очень светского государства, официально предлагало убежище рохинджа, они заявляли о том, что готовы принять всех до единого человека и обеспечить им все права. Однако рохинджа отказались.

По данным Amnesty International, за неделю обострения конфликт спровоцировал исход от 50 до 90 тысяч беженцев — как мусульман, так и буддистов. Точное число погибших неизвестно. Официально правительство говорит о 401-й жертве с обеих сторон.

Записала Ирина Гордиенко

мнение

Валерий Ширяев

«Новая газета»

Рохинджа — это и есть бенгальцы

— С точки зрения чистой науки назвать рохинджа сложившимся самостоятельным этносом мудрено. Неизвестно точно даже время, когда говорящие на бенгальском диалекте читтагонг (28 млн. говорящих) мусульмане Восточной Бенгалии, ища лучшей доли, образовали на территории Бирмы, соседней британской провинции, компактное меньшинство. Но все историки сходятся, что не позднее 150 лет назад.

Тогда расцвело творчество нобелевского лауреата Рабиндраната Тагора, бенгальца, великого земляка рохинджа, которым они могут законно гордиться. Замечательная песня Алексея Рыбникова из советской подростковой мелодрамы «Вам и не снилось» в оригинале написана на материнском языке рохинджа, хотя они недавно начали использовать для письма латиницу.

Есть немало вполне серьезных статей, где образование этого этнического меньшинства в Мьянме относят к породившей массовые миграционные потоки войне за независимость Бангладеш в 1971.

Почти все языки Индии состоят из густой каши диалектов, в которой роли ведущих часто меняются. Это относится и к современному бенгальскому языку. Тем не менее, попытки выделить язык рохинджа в самостоятельный язык несостоятельны.

Увеличению численности рохинджа способствовали гражданские столкновения, военные действия и природные катаклизмы в соседних землях. С каждым из них новый поток беженцев пытался найти убежище в Мьянме, которая тогда была еще Бирмой. Например, потоки беженцев породил оставивший в 1970 без жилья полмиллиона людей циклон Бхола (один из самых страшных в истории), которому Джордж Хариссон посвятил знаменитую песню «Бангладеш» и благотворительный концерт. Старшее поколение битломанов СССР слушало, как там «so many people are dying fast», а в это время происходил рост народа рохинджа.

Заставившая людей бросить дом война за независимость, по сути, была войной гражданской, тогда погибло не менее 200 тыс. человек (по некоторым оценкам, до 3 млн.). Поскольку этот регион два века относится к самым бедным на Земле, ждать от местных правительств регулярной внятной демографической статистики не приходится. Но тропический рост налицо и без статистики. Стоит отметить, что если исключить города-государства и Мальдивы, то в Бангладеш самая высокая плотность населения в мире. Спасают это население только плодородные разливы Ганга, позволяющие собирать до четырех урожаев в год.

Численность рохинджа в Мьянме специалисты ООН еще в 2012 году оценивали в 800 тысяч, а в 2017 уже более миллиона (газеты Мьянмы пугают друг друга цифрой 2,5 млн.). Восточные бенгальцы умеют и любят делать детей, но все-таки увеличить за 5 лет численность народа на 20% вряд ли возможно. Легче предположить, что к ним присоединились соплеменники из Бангладеш.

Таким образом, подвергшийся кровавым акциям усмирения мятежный регион Мьянмы заселен бенгальцами, увеличивающими численность, в том числе, за счет миграции, и ничем не отличающиеся от жителей Бангладеш в плане религии, культуры и уровня общественного развития.

В этом и состоит их основная вина (оправдывающая убийства и средневековое насилие над гражданским населением) в глазах автохтонного населения, которое категорически не желает признавать их местными, несмотря на то, что основная часть рохинджа живет тут уже в четвертом-пятом поколении.

Международное сообщество ждет от властей буддистской Бирмы (Мьянма) ответа на обвинение в геноциде мусульманского народа рохинджа. В стране, окруженной Бангладеш, Индией, Китаем и Таиландом, идут чистки по религиозному и национальному признаку, считает правозащитная организация Human Rights Watch (). В конце апреля правозащитники опубликовали 153-страничный доклад под названием «Все, что мы можем, — это молиться». Он основан на рассказах более сотни человек, пострадавших и свидетелей, а также тех, кто сам участвовал в погромах.

Жестокие столкновения продолжаются год — с мая 2012 года. За это время из проживающих в Бирме 800 тысяч человек народа рохинджа 125 тысяч были вынуждены покинуть свои дома. Местных жителей поднимают на бой официальные лица Бирмы, лидеры коммун, а также буддистские монахи из общины Сангха, которую можно назвать основной в стране, говорят представители HRW. В некоторых городах монахи даже провели митинги, призывая объединяться против мусульман. «Местные власти, политики и монахи выступали публично, утверждая, что мусульмане не имеют права на свободу передвижения, права доступа к рынкам и гуманитарной помощи, а также возможности зарабатывать себе на жизнь.

Очевидно, цель компании в том, чтобы заставить мусульман покинуть свои дома и уйти с территории», — говорится в докладе правозащитников.

Первая волна насилия прокатилась по стране в июне прошлого года. Самые массовые погромы были в западном штате Ракхайн. Свидетели также говорят о массовых арестах и убийствах. В докладе HRW рассказывается, что 13 июня 2012 года к лагерю для беженцев-рохинджа рядом с городом Акьяб, столицей штата Ракхайн, солдаты пригнали грузовик и вывалили на землю 18 тел: убитые были без одежды, а их руки скреплены пластиковыми наручниками.

Вторая волна погромов была осенью 2012 года. 23 октября большая толпа мужчин, вооруженная мачете, ножами и бутылками с зажигательной смесью, разгромила девять мусульманских поселков и деревень в штате Ракхайн. Дома были сожжены, а население — убито. Сотрудники полиции и военные стояли рядом с погромщиками и помогали им, разоружая пытавшихся защитить себя и свои семьи рохинджа. В деревне Ян Тей было убито 70 человек, в том числе 28 детей в возрасте от пяти до 13 лет. «Сначала солдаты сказали нам: ничего не делайте, мы защитим вас. Поэтому мы им доверяли. Но потом они нарушили свое обещание. Ракхайнцы очень легко перебили нас. А солдаты не помогли», — рассказал 27-летний выживший.

В результате серии погромов в штате Ракхайн были убиты 180 человек. Сожжено до пяти тысяч домов, а более 110 тыс. человек покинули свои жилища.

К весне 2013 года погромы переместились с западной части страны в центр. В конце марта беспорядки начались в городе Мейтхила в округе Мандалай. По версии местных жителей, сначала в драке с мусульманами был убит монах, за которого горожане отправились мстить. Погромщиков опять возглавили монахи. Они жгли дома мусульман и мечети. Толпа людей, перемещавшаяся по улицам, выхватывала попадавшихся им мусульман и убивала. «На моих глазах были убиты восемь мальчиков, я пытался остановить людей, но они начали угрожать мне, — говорит бывший капитан армии Вин Хтейн, — тысячи людей бежали и хлопали в ладоши. Когда кого-то убивали, они ликовали и кричали: «Они убили вчера нашего монаха, сегодня мы убьем их!» В толпе были женщины, монахи, подростки. Я чувствовал отвращение и стыд».

За неделю в Мейтхиле были убиты 43 человека, 12 тысяч человек были вынуждены бежать из города. Правительство ввело в городе чрезвычайное положение.

Москвич Роман Корж, путешествующий по Юго-Восточной Азии, оказался в Мейтхиле в один из первых дней погромов. «Это было действительно страшно, настоящая война, — рассказал он «Газете.Ru». — Дома в огне. Буддисты поливали бензином мусульман и поджигали их.

Найти место для ночлега было для меня вопросом жизни и смерти, так как из-за бороды я был похож на мусульманина и никто не попросил бы показать паспорт, прежде чем убить меня».

Иностранцы в Мейтхиле — редкие гости, так как большинство проезжает мимо на туристических автобусах. Но если путешествовать самостоятельно, то пропустить Мейтхилу невозможно. Она находится на перекрестке между четырьмя достопримечательностями: городом Мандалай на севере, столицей и крупнейшим портом Янгон на юге, озером Инле с плавучими огородами на востоке, комплексом древних святилищ буддистов Баган на западе. В середине этого перекрестка как раз Мейтхила. Выйдя в городе из рейсового автобуса, Роман Корж сразу почувствовал, что тут что-то происходит: на горизонте к небу поднималась широкая полоса дыма. «Как будто горит целая деревня, — говорит Корж. — Меня остановила толпа таксистов. Знаками — кулак о кулак — дали понять, что дальше идти не стоит. По-английски плохо говорили, но на пальцах объяснили, что сегодня идет бой между мусульманами и буддистами».

Все отели в городе отказывались заселять иностранца. «Я просил за 10 долларов пустить меня поспать на полу у ресепшна, говорил, что в городе чрезвычайная ситуация, но на хозяев уговоры не действовали, — вспоминает Корж. — В итоге возивший меня таксист-буддист сказал, что я смогу переночевать у него дома бесплатно. Меня накормили ужином, достали бутылку местного рома. Когда ром закончился, хозяин заявил, что мне желательно не отходить далеко от дома, так как с бородой я выгляжу как мусульманин.

Затем он взял топор и пошел на улицу. Время от времени он возвращался и описывал, что сжигаются дома, а мусульман обливают бензином и поджигают живьем.

Когда я спрашивал про полицию и армию, он говорил, что они первыми бежали из города, чувствовалась абсолютная анархия и незащищенность».

В темноте были видны зарева пожаров, но пожарных сирен не было слышно. За забором бегали люди с палками в руках. «А наш дом состоял из трех стен. От внешнего мира защищала только москитная сетка, — говорит Корж. — В семье, приютившей меня, было восемь человек. Женщины, старики и дети попрятались в сарае». В целом погромы больше походили на мародерство в законе, рассказывает россиянин. Таксист со свояком возвращались домой не с пустыми руками — что-то приносили в коробках, притащили несколько дисков для мопедов.

«На рассвете мы с таксистом сели на мопед и покатались по городу. Около отделения полиции стояли человек 20 полицейских, курили в пяти метрах от входа, чтобы можно было быстрее скрыться», — говорит Корж. От некоторых зданий остались только обугленные остовы: погромщики разбивали окна и двери в домах, вытаскивали на улицу мебель, одежду и утварь, обливали все бензином и поджигали. «В итоге мы доехали до ближайшего города, откуда отправлялись автобусы по моему маршруту. Узнав, что я ночевал в Мейтхиле, меня обступила толпа местных, потребовала рассказать и показать фотографии», — говорит Корж. Ему показалось, что многие простые бирманцы были в шоке от происходящего и не чувствовали ненависти к мусульманам, с которыми давно соседствуют. «У меня сложилось впечатление, что конфликт организован извне, — говорит россиянин. — Местные были удивлены, что оказались в чьей-то игре. Армия и полиция ждали, пока люди поубивают друг друга. От Мейтхилы до Мандалая, второго крупнейшего города страны, всего три часа езды. Пара виражей военного вертолета над городом или даже струя пожарной машины могли охладить пыл толпы, и люди бы разошлись по домам. Местные говорили, что в Бирме мусульмане и буддисты живут вместе много лет, ведь мусульмане — выходцы из Бангладеш — были перевезены еще англичанами в колониальные времена. Мечети здесь не выглядят новостроем, а смешанные браки — обычное дело. Даже буддистская семья таксиста в Мейтхиле не испытывала ненависти к мусульманам, а происходящее воспринимала как драку после футбольного матча».

Погромы в Мейтхиле прекратились через неделю, после ввода в город армии. 1594 дома были сожжены. Их восстановление займет два-три месяца.

В настоящее время граница с Бангладеш закрыта для рохинджа. Люди пытаются на лодках уплыть в Таиланд, в одну лодку набиваются десятки человек, дорога занимает до 20 дней, многие гибнут в пути. В Таиланде, несмотря на заверения руководства, тоже не рады беженцам. Были выявлены случаи, когда полицейские загоняли мусульман обратно на лодки, вывозили в залив и оставляли там. Бесправных мигрантов передавали даже торговцам людьми, сообщает . В начале года грузовик с 73 беженцами тайские чиновники отдали бандитам. Некоторым повезло: бандиты потребовали за них выкуп и передали родственникам.

После публикации доклада представители Human Rights Watch попросили правительство Индии оказать влияние на своего соседа, передает Indo-Asian News Service (IANS). «Индия давно заявляла, что имеет большое влияние на бирманскую власть, — сообщил Минакши Гангулу, директор группы Южной Азии из HRW. — Теперь, когда стало ясно, что в Ракхайне совершаются преступления против человечности и этнические чистки, Нью-Дели должен надавить на правительство Бирмы с целью немедленно положить конец злоупотреблениям в отношении рохинджа».

К правительству Бирмы уже обратился президент Индонезии Сусило Бамбангу Юдойоно (в его стране 88% жителей исповедуют ислам). Юдойоно призвал решить конфликт, так как, по его мнению, это может привести к волнениям среди мусульман в других странах, сообщает .

Впрочем власти Бирмы не спешат признавать ошибки. Даже оппоненты власти заявили, что доклад HRW чрезмерно нагнетает обстановку: никто не хочет признавать, что в основе конфликта национальная или религиозная вражда. Мио Мин Аун из Бирманского института прав человека заявил, что HRW использует неприемлемую терминологию. «В такой сложной ситуации использование фразы «этнические чистки» неприемлемо, — заявил он порталу Burma News International. По его мнению, рохинджа не нация: «Этническая чистка означает ликвидацию других этнических групп. В Ракхайне это не так». Представители демократического движения 88-Generation также говорят, что не видят этнической проблемы и считают, что ситуация всего лишь говорит о слабом верховенстве права.

Впрочем, шанс на исправление ситуации есть. В конце апреля в Бирме закончила работу комиссия из 27 человек, которая была создана правительством страны для изучения погромов 2012 года и массовой резни мусульман.

«Мы были в основном сосредоточены на том, чтобы выяснить, почему возник конфликт между мусульманами и буддистами и какие меры правительство может предпринять», — пояснил доктор Кьяу Чжо Хлаинг порталу Burma News International. Доклад в 100 страниц на днях передан президенту Бирмы Тейн Сейну. Затем состоится его обсуждение на конференции. К каким выводам пришла комиссия, не сообщается, однако одна из его членов Дау Тан Тан Ну уверена, что дело не в национальности или религии, а в экономике и вопросах перенаселения.